Под опекой
Глава 7
Название: Под опекой
Автор фанфика: Fang's Fawn
Язык оригинала: Английский
Название фанфика на языке оригинала: In Care Of
Ссылка на оригинал фанфика: www.fanfiction.net/s/4927160/1/In_Care_Of
Разрешение на перевод: получено
Переводчик: Шиято
Бета-ридер: mari-isabel
Бета: Tansan
Размер: миди
Тип: Джен
Персонажи: Северус С., Гарри П.
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, драма
Дисклаймер: все персонажи и мир мне не принадлежат.
Саммари: Летом, перед шестым годом в Хогвартсе, Гарри находит в саду раненого крылана и решает попытаться вылечить его… Снейп вынужден понять, что на самом деле представляет из себя Гарри Поттер. Без слеша.
читать
* * *
Теперь наконец все стало ясно.
Слова Петунии не оставили Снейпу ни малейшей надежды на то, что окровавленный нос – всего лишь следствие мальчишеской ссоры между Поттером и его кузеном-переростком. Он больше не мог себя обманывать.
Факты находились прямо у него под носом, и Снейп поражался, как он умудрялся так долго закрывать на них глаза. Правда, до сих пор признаков жестокого обращения с ребенком не наблюдалось. Дамблдор предполагал, что Сортировочная шляпа определит Поттера в Слизерин (Джеймс перевернулся бы в гробу, если б это случилось), и Поттер в истинно слизеринской манере умел держать язык за зубами, когда нужно… или когда ошибочно считал нужным, не суть важно.
Снейп замечал сдерживаемое неодобрение на лице Молли Уизли, когда в штабе поднимали вопрос о родственниках Поттера. Он слышал, как Минерва МакГонагалл говорила о них: «Хуже маглов и не представить». Зельевар не мог не обратить внимание, что Поттер не навещает Литтл Уиннинг* в Рождественские и Пасхальные каникулы. Он подмечал и то, насколько редко Поттера балуют вниманием совы во время завтрака в Большом Зале. Однажды Дамблдор в присутствии Снейпа сказал с обеспокоенным выражением лица, что, к сожалению, под опекой сестры Лили мальчик далеко не так счастлив, как он надеялся.
И тот пакостный комментарий Драко во время урока зельеварения на их первом курсе: «Мне искренне жаль тех, кто вынужден остаться на Рождество в Хогвартсе из-за того, что их не хотят видеть дома!»
Одиннадцатилетнего Поттера этот подкол, казалось, совсем не смутил, и Снейп тогда, не задумываясь, выбросил этот случай из головы.
Родные совсем о нем не заботятся… Казалось, таково было мнение всех взрослых волшебников в жизни Поттера. Слишком много обязанностей по дому и слишком мало еды. Слишком мало любви. Снейп обычно пропускал мимо ушей подобные замечания, приписывая беспокойство магов их непостижимой тяге, даже отчасти жажде, баловать и защищать «мальчика, который выжил».
Они опекали и боготворили Поттера, постоянно суетились вокруг него, но Снейп знал, что при всем внимании и заботе никто из них даже не подозревал о побоях: ни Молли с ее гипертрофированным материнским инстинктом, ни Минерва, глава факультета, на котором учился мальчик, ни Филиус с его острым и проницательным умом, ни Поппи Памфри*, латавшая Поттера по крайней мере раз в семестр; ни даже вечно занятой Дамблдор, которому до такой степени хотелось, чтобы все было хорошо, что он иногда не замечал очевидное.
Снейп, как он теперь понимал, мог бы догадаться, что происходит с Гарри, если б наблюдал, вместо того чтобы расстраивать и обижать мальчика. Неблагополучное детство и учительский опыт Северуса давали ему такую возможность.
Как бы чувствовала себя Лили, если б видела своего сына час назад: стоически останавливающего кровь из носа со спокойным, усталым равнодушием, которое при взгляде со стороны просто пугало – эта мысль скребла тупым когтем по сердцу Снейпа, оставляя за собой кровавый след.
Почему он не увидел ничего этого в памяти мальчика в прошлом году?
Возможно, фактов насилия раньше не случалось, только равнодушие и резкость. Если б Петуния унижала Поттера постоянно, он почти наверняка бы угодил на факультет Снейпа, Филиуса или Помоны. Из всех четырех факультетов Слизерин чаще других принимал детей, которые терпели побои и рано научились искусству самосохранения. Другие ребята из неблагополучных семей обычно попадали к Флитвику или Спраут: те, кто прятался от реальности за книгами, тяготели к Ревенкло, а дети со сломленным духом тянулись в Хаффлпафф. Жертвы домашнего насилия очень редко оказывались в Гриффиндоре.
«Ну конечно, это же Поттер, - неторопливо размышлял Снейп, - мальчик, который выжил, чтобы стать исключением из всех правил». Он был так потрясен случившимся, что мысленная издевка прозвучала как-то фальшиво.
Снейп посмотрел на кровать. Оказалось, Поттер уснул: его глаза были закрыты, а дыхание - глубоким и ровным. Без очков родство мальчика с Лили стало более заметным, высокие скулы ощутимо сглаживали сходство с худым лицом Джеймса. Синяк, раскинувшийся во всю его щеку, чернел как вороново крыло, каким-то непонятным образом усиливая наследственные черты Эванс.
Снейпу отчаянно хотелось верить, что Дурсль лишь недавно начал грубо обращаться с мальчиком. Возможно, нападение дементоров на Дадли прошлым летом стало последней каплей, или бизнес застопорился, а тут Поттер оказался под рукой, как самый подходящий кандидат в козлы отпущения.
Однако как бы Снейпу ни хотелось верить в эту теорию, поведение Поттера ее опровергало. Анимаг видел, что мальчик не настолько расстроился, как если бы все произошедшее было ему в новинку. Вместо страха юный волшебник демонстрировал лишь гнев и досаду. Пока он приводил себя в порядок, на его лице не отражалось ни испуга, ни шока. Поттер методично остановил кровотечение и удалил все следы крови, чтобы не накапать на пол и на кровать.
Короче говоря, мальчик вел себя абсолютно так же, как сам Снейп в его возрасте после очередной порции тумаков от отца – словно это обычная домашняя рутина.
Здесь крылось объяснение прошлогодним катастрофическим провалам Поттера на уроках окклюменции. Объяснение весьма неутешительное: даже человек с врожденными способностями окклюмента, как бы ни старался, не мог скрыть все воспоминания. Сам Снейп, сильнее которого в науке ментальной защиты считались только Дамблдор и Волан-де-Морт, не в состоянии был предотвратить случайного просмотра Поттером некоторых своих воспоминаний, поэтому он и убирал самые болезненные в думосбор. Могло ли так случиться, что Поттер скрыл воспоминания об избиениях за трагическими моментами: нападение дементоров на Блэка, убийство Диггори на кладбище?
Вдруг на Снейпа накатила волна жалости к мальчику. Он снова посмотрел на кровать. В этот момент на лице Поттера появилось глубокая печаль, от которой кровь стыла в венах. Обычно выглядящий младше своих пятнадцати юный волшебник вдруг показался зельевару почти стариком: выражение лица Поттера было таким, будто от могилы его отделял всего один шаг. Этот мальчик станет суровым мужчиной. Его ноша тяжела, тяжелее, чем может вынести большинство взрослых, что уж говорить о детях.
Как теперь подозревал Снейп, пощечина дяди была не самой серьезной из всех проблем подростка.
Если Поттеру и приходилось выносить унижения, то он терпел их без единой жалобы, никак этого не показывая. Снейп знал, что Уизли не смог бы скрывать что-то подобное от Грейнджер, а Грейнджер посчитала б своим долгом (и правильно сделала) сообщить обо всем учителям. Поттер слаб?! В нем было больше силы, чем Снейп когда-либо предполагал.
Анимаг устроился на полу клетки, ощущая себя сломленным и израненным, как физически, так и душевно. Его предвзятое мнение о Гарри Потере рушилось на глазах.
Вопрос в том… что ему с этим делать? Что теперь?
Да ничего. Оставалось лишь смотреть, ждать и выздоравливать.
Кстати о выздоровлении… интересно, Дурсли это серьезно насчет лишения еды на два дня? Если так, значит, Снейп тоже не будет питаться, и его здоровье серьезно пострадает. Законы физиологии тела, в котором он находился, были ему не на руку: чтобы поддерживать молниеносный метаболизм, летучим мышам нужно очень много есть. На данный момент скорость обмена веществ немного снизилась, так как Снейпу не приходилось тратить энергию на полет, но все же не настолько… особенно сейчас, когда у него стягивались раны. Поттер пообещал достать ему еды, и судя по тому, что он делал для анимага до сих пор – он ее достанет.
Снейпу оставалось только надеяться, что Поттер не пострадает, пытаясь помочь ему.
***
Тук-тук. Тук-тук-тук.
Размышления Снейпа прервал настойчивый стук. Поттер проснулся и сел, глядя в сторону источника звука. Сквозь оконное стекло на них смотрел маленький, возбужденно ухающий шарик из серых перьев.
Поттер подскочил. Он сиял, тени исчезли с юношеского лица, иллюзия мужественности испарилась, уступив место обычному нетерпению мальчишки.
- Он от Рона! – вскрикнул Поттер, поспешил к окну, широко распахнул створки, и маленькая серая сова ворвалась в комнату, посвистывая от радости, что справилась с поручением. Ее полет был неровным из-за пухлого конверта, привязанного к лапкам.
- Смотри, Спартак… Эррол тоже здесь! – Поттер дотянулся до веток дерева за окном и втащил в комнату большую, очень старую сову. Выглядела сова чрезвычайно замученной, и неудивительно – к ее ногам была привязана огромная посылка. Поттер перенес птицу на кровать. Она тихонько поухивала в знак благодарности, пока он освобождал ее от пакета.
Тем временем мелкая гиперактивная сова с громким лязгом врезалась в клетку Снейпа и начала кружить вокруг нее, как пчела над цветком, безостановочно ухая. Снейп скривил губу в легком отвращении.*
- Эй! Хватит, Cвин**, прекрати. Не расстраивай Спартака, ему и так нелегко. Дай-ка посмотреть, что прислал Рон. – С этими словами Поттер поймал маленькую сову и отвязал письмо от ее лапок.
«Свин? – скептически подумал Снейп. – Зачем этот болван Уизли назвал сову «Свином»?»
Поттер разорвал конверт, достал письмо и углубился в чтение. Снейп не понимал, почему у него защемило в груди, когда лицо мальчика озарилось радостью.
Все еще улыбаясь, Поттер положил письмо на письменный стол и повернулся к посылке. Он вскрыл ее перочинным ножиком.
- Ух ты! Спасибо, миссис Уизли! – сказал он и повернулся к Снейпу. – Спартак, приговор отменяется… миссис Уизли прислала нам еду. Мясной пирог будет тебе бесполезен, но здесь есть немного фруктового пирожного, на нем твое имя!
В коробке Снейп заметил открытку: с одной стороны картинка с цветами, внутри чисто, на таких ведьмы любят писать короткие записки. Поттер развернул ее, и по мере чтения его улыбка становилась все печальней. Не сказав ни слова, мальчик отложил открытку в сторону.
- Ладно, Свин, у меня есть письмо для Рона. Хочешь отдохнуть или сразу полетишь назад? – спросил Поттер, доставая конверт из выдвижного ящика стола.
«Свин» немедленно порхнул в руки Поттеру, и мальчик привязал письмо к его лапкам. Нежно ущипнув мальчика за запястье на прощание, сова выскользнула в окно.
- Эррол, я даже не буду спрашивать, хочешь ли ты остаться – ты должен остаться, - сказал Поттер, опуская старую сову на письменный стол. Мальчик вылил остатки воды из стакана в поилку Хедвиг, которую он достал из клетки вчера, чтобы освободить Снейпу побольше места. Насыпал в кормушку немного совиного корма. Эррол благодарно ухнул и принялся за еду и питье.
Когда сова закончила, Поттер спросил:
- Как думаешь, сможешь спать снаружи на дереве? Сейчас клетка Хедвиг занята Спартаком, и я не думаю, что он оценит твою компанию. – Мальчик с ухмылкой посмотрел на клетку.
«Это точно», - раздраженно подумал Снейп.
Мальчик осторожно вытащил птицу в окно и посадил на толстую ветку. Сова снова ухнула и спрятала голову под крыло. Снейпу показалось, что храп пернатого раздался сразу же.
Поттер взял со стола письмо от Рона Уизли, запрыгнул на кровать и дважды перечитал. Затем он положил листки бумаги на ночной столик и лег на спину, закинув руки за голову и глядя в потолок. Снейп удивился, каким довольным выглядел мальчик.
Через некоторое время Поттер вновь посмотрел на анимага.
- Письмо на три страницы… совсем неплохо для Рона, Спартак, - с улыбкой заметил мальчик. – Он ведь и сам признается, что письма у него плохо получаются. Хотя этим летом он присылал их хотя бы раз в неделю. Рон старается писать, потому что знает, ну… что мне здесь совсем не весело. Гермиона шлет письма даже чаще, чуть не каждый день. Возможно, весточка от нее будет завтра.
Поттер помолчал с минуту. Глубоко задумавшись, он наморщил лоб, совсем как Лили, когда сосредотачивалась над особенно сложным сочинением по трансфигурации.
- У меня прекрасные друзья, - наконец сказал Поттер. – Я могу на них положиться. Понимаешь, о чем я?
Он повернулся на бок, все еще глядя на Снейпа.
- А мама Рона… она тоже просто блеск. Когда Дадли сел на диету прошлым летом, она стала присылать мне еду, и продолжает присылать. Я очень ей благодарен, потому что у них мало денег, и вообще… Наверное, она знает… Я никогда не говорил ей, но по-моему, она знает, что лишение еды у моих дяди и тети – любимое наказание.
Некоторое время Поттер лежал молча, потом неожиданно сел, обхватив руками согнутые ноги и положив подбородок на колени.
- Знаешь, Спартак… Рон прекрасный друг, во многом. Но бывает, что-то встает между нами, когда он… завидует мне.
Поттер замолчал и глубоко задумался.
- Я не знаю, как сделать, чтоб он перестал, - медленно проговорил мальчик немного погодя. – Он не должен, то есть… У меня есть деньги – и что в этом хорошего? – он обвел взглядом комнату: голые стены, обшарпанная мебель. – Рон ненавидит быть… бедным и самым младшим из стольких братьев.
Поттер снова помолчал, затем продолжил шепотом:
- Хотя я поменялся бы с ним местами. Не раздумывая.
Гарри откинулся на спинку кровати с протяжным вздохом. Его синяки резко выделялись под светом лампы.
- Смешно, Спартак, - сказал он задумчиво. – Я нравлюсь многим людям… которые думают, что я особенный… хотя никогда даже не встречали меня… вообще без всякой причины. Наверное, Рон был в чем-то таким же, поначалу.
Губы мальчика изогнулись в грустной улыбке.
- А вот другие терпеть меня не могут, хотя тоже ни разу не встречали, и у них нет на это причин! Например, Снейп.
Анимаг беспокойно шевельнулся.
- Большую часть первого года я даже не знал, почему он так ненавидит меня, - размышлял Поттер. – Никто не стал объяснять мне этого, кроме Дамблдора. В конце года, когда я был в больничном отделении, он рассказал мне правду, но не всю.
Мальчик вздохнул.
- Дамблдор умеет говорить искренне, но недоговаривает. Это… беспокоит меня иногда.
Снейпа это тоже волновало.
- Как бы там ни было, - продолжил Поттер после очередной долгой паузы, - потом я все же узнал, почему не нравлюсь Снейпу… но знаешь, тут опять же не моя вина. Он ненавидит меня за то, чей я сын, и за то, какой я, с его точки зрения. – Поттер подумал немного. – Подобная предвзятость не способствует… улучшению моего мнения о нем, знаешь ли.
Это Снейп уже понял.
Повернувшись на бок, Поттер прижал подушку к груди и уставился в стену.
- В прошлом году, - снова начал он, и Снейп подумал, что Поттер, наверное, даже не осознает, что говорит в слух, - я заглянул в думосбор Дамблдора, в нем были воспоминания Снейпа… Наверняка, он что-то задумал, что-то плохое. Я не понимаю, как Дамблдор может ему доверять! Он не говорил мне, почему… не говорил до прошлого года. До драки в Министерстве. До той ночи… когда умер Сириус.
Поттер провел рукой по непричесанным волосам.
- Наверно, это потому что он был зол на меня, – пробормотал он. – Я имею в виду Дамблдора. За… за то, что его выгнали из Уизенгамота, и за все остальное… за все, что напечатали в «Пророке». Теперь он на меня даже не посмотрит и ничего не расскажет.
Мальчик закрыл глаза, он выглядел расстроенным.
Снейп вздохнул про себя. Подобные мысли выглядели по-детски глупо, но ведь Поттер и есть еще ребенок. Как мог Альбус – такой гениальный человек – допускать такие серьезные просчеты?
- В любом случае, - продолжал Поттер, - наверное, он был прав насчет Снейпа, а я был неправ, потому что Снейп проверил Сириуса после того, как я сказал ему, что у меня было видение, и послал за мной Орден в Министерство… Снейп ненавидит Сириуса и меня, но делал то, что должен, хотел он того или нет. Наверное, это чего-то стоит.
«Что ж, спасибо за эту сомнительную рекомендацию», - угрюмо подумал Снейп.
На этот раз молчание затянулось надолго, и Снейп решил, что Поттер уснул. Он только-только начал погружаться в свои мысли, как мальчик снова заговорил. Снейп чуть не прослушал.
- В ту ночь я узнал о Пророчестве.
По спине Снейпа пробежали мурашки, он навострил уши. Зельевар ни разу не слышал полное Пророчество, но Поттер, похоже, узнал его… несомненно, от Дамблдора.
Мальчик заметно напрягся, потом раздраженно провел рукой по глазам.
- Не хочу об этом думать, - сказал он.
Поттер встал и подошел к гардеробу, чтобы достать пижаму. Когда он снял футболку, Снейп увидел пугающе синие следы от пальцев на плече мальчика. Северус представил себе, как сегодняшним вечером Дурсль грубо схватил ребенка и толкнул к лестнице после того, как ударил.
«Нам нужно выбираться отсюда», - решил Снейп, не замечая, что думает о них обоих, а не только о себе.
--------------------------------------------------------------------------------
* Данные предложения не утверждены бетой, но выложены в этом виде ради сохранения мысли в оригинале в ущерб великому и могучему (а так же логике и здравому смыслу) [В скобках – комментарий беты, оставлен для истории ].
** примечаньище переводчика **
Полное имя совы – Свинринстель или Боровутка. В оригинале Рigwidgeon.
Pigwidgeon – устаревшее английское слово для обозначения всего очень маленького.
Рig – свинья, widgeon – дикая утка, отсюда Боровутка – народный перевод, очень уж буквальный, по-моему.
Свинринстель – официальный перевод, далекий от всего волшебного или крошечного.
Мне остается только радоваться, что в этом фике полного имени «серого недоразумения» не встречается, иначе я бы не знала, как лучше переделать его на русский лад, т.к. мне не нравится ни один из существующих переводов.
Я считаю, что Джинни дала кличку сове своего брата (Рigwidgeon):
1) либо по названию маленьких эльфов с крылышками, похожих на фей – пигвиггенов или пигвиджинов.
Эти крошки есть и у Шекспира в комедии «Сон в летнюю ночь» 1600 года. Но пигвиггенами их начали называть позже по имени персонажа из поэмы Майкла Дрейтона «Нимфидия» 1627 года, рыцаря Пигвиггена (Pigwiggen) – очень маленького эльфа с крылышками.
Если перевести имя совы как Пигвигген, будет непонятно, с какого перепугу Рон сову в Свина или Борова переименовал. Разве что в Пингвина можно перезвать, довольно странное имя для совы, тем более маленькой и шустрой, но это слишком длинно. Да и мало кто знает персонажей поэмы Дрейтона или английский фольклор (я сама-то недавно узнала);
2) либо Джини назвала сову от устаревшего слова pigwidgeon, по сути, Крошкой обозвала, но крошка - это не устаревшее слово, теряется старинный колорит. Плохо, можно было бы коротко звать Крок (к сожалению, Крок не так возмутительно, как Свин).
У нас есть устаревшего слово «фитюлька», почти аналог слова pigwidgeon. Жаль, от него не получится подобрать возмутительно неподходящую сове кличку. Фил – нет, похоже на филин, не то. Тюль – даже не животное, хотя возмущает, но как-то не в ту сторону и Рон бы его так не обозвал. Юлька – аналогично. Фитиль – нифига не возмутительно. Просто Фи – нет, так его могла обозвать только брезгливая старушка. Может, Тюлень? А стал бы совенок, откликающийся только на Фитюльку, принимать имя Тюлень? Даже не знаю. Разве что ударение на «ю» ставить. ТЮлень… Ужасно. На этом моя фантазия заканчивается.
@темы: Гарри Поттер, фанфик, Под опекой
-
-
28.02.2011 в 02:29-
-
28.02.2011 в 20:06